Антон Лавей был самым добродетельным человеком, которого я когда-либо знал. Он чтил свое бессмертие и имел больше веры в свои выдающиеся постулаты, чем любой христианский доктринер, безучастно зачитывающий от Иоанна 3:16. Однако, несмотря на его цинизм и апокалиптическое восприятие общества, он часто надеялся на лучший мир, или хотя бы такой, в котором бы приветствовались интеллект и одаренность. Я нахожу больше уважения к человечеству в его черном юморе, чем в бесстрастном фанатизме, движущем все прочие традиционные религии. Даже если бы я никогда не согласился ни с одним его словом, было бы безответственным не оценить то, с каким блеском они были сказаны, — не упоминая уже о том, что он взял на себя смелость выступить и сказать их.
Я начал понимать, что правду часто не хотят слышать или считают ее ложью. В мире, набитом дерьмом, Антон Лавей пробивался сквозь него с редким достоинством.
Однажды кто-то спросил у меня секрет моего успеха. Я ответил, что если они недостаточно умны, чтобы понять самостоятельно, они недостойны его знать; и если бы я сказал им, это был бы уже не секрет. К счастью для меня и для всех нас, Антон Лавей поделился своей магией, и я считаю, что это сделало эту гнусную *нецензурная брань* планету лучше.
Спасибо вам за поддержку и вдохновение,
Мэрилин Мэнсон.