Борьба христианства с язычеством
Приспособление язычества к нуждам рождающегося государства
происходило в условиях соперничества с такими мировыми религиями, как
христианство и мусульманство, что нашло свое отражение в легенде «о выборе
веры».
В христианизации молодой, но могучей державы Руси была прямо
заинтересована Византийская империя, считавшая, что каждый народ, принявший
христианскую веру из рук императора и константинопольского патриарха, уже
тем самым становился вассалом православной империи.
Естественно, что при таком устойчивом контакте с христианскими
землями христианство могло проникать в русскую среду, что мы и видим по
ряду документов IX в., особенно с 860-х годов.
Возникает миссионерская деятельность греческой православной церкви:
на Русь был послан митрополит Михаил (болгарин), крестивший киевского князя
Осколда.
Одним из путей проникновения христиан в Киев известный историк
русской церкви Е. Е. Голубинский справедливо считает приход на службу к
киевскому князю варягов из состава константинопольской норманнской общины,
крещеных скандинавов. У варягов-скандинавов был свой, хорошо наезжаный
этими мореходами, морской путь в Константинополь, который почему-то уже два
столетия в нашей научной и популярной литературе смешивается с путем через
Восточную Европу. Нестор в своем тексте ведет читателя от Черного моря
вверх по Днепру и далее в Балтийское море, указывая, что из варяжской
Балтики можно морем, без всяких волоков доплыть до Рима и Царьграда.
Историков до сих пор путает общий заголовок этого параграфа; так как вопрос
о варягах имеет прямое отношение к нашей теме, приведу текст Нестора:
«Бе путь из Варяг в Грькы и из Грьк По Дънепру и вьер Дънепра волок
до Ловоти и по Ловоти вънити в Ильмерь езеро великое, из него же езера
потечеть Вълхов и вътечеть в езеро великое Нево (Ладожское) и того езера
вънидеть устие в море Варяжьское (Балтийское и Северное)».
Путь из Варяг в Греки обозначен как хорошо известный нам путь
скандинавских флотилий по единому водному пространству (по тому же морю) от
Балтики и Северного моря через Ламанш, мимо Нормандии, через Гибралтар в
Средиземноморье к норманским владениям в Италии и в Константинополь, где
норманны служили в императорской дворцовой гвардии. Эти варяги византийской
службы естественным путем принимали христианство, знали в какой-то мере
греческий язык. Можно вполне согласиться с Е. Е. Голубинским, что именно из
этих константинопольских варягов вербовались наемные дружины киевских
князей: «Варяги в весьма большом числе переходили из Константинополя в
киев».
Первым языческим действием, описанным летописью, было принесение в
жертву Перуну христианского юноши-варяга. «Бе же варяг тъ (отец юноши)
пришьл из Грьк и дьржаше вътайне веру хрьстияньскую». Варяг был, как видим,
из тех константинопольских норманнов, о которых писал Голубинский.
Религиозный вопрос был поднят на уровень международной политики.
Особенно четко это проявилось после похода Игоря на Византию в 943 году и
заключения договора 944 году, уже в правлении вдовы Игоря Ольги (с 945 г.).
В летописных текстах ни слова не говорится о жреческом сословии, о
языческих волхвах на Руси и об их действиях в это время, но без учета этого
общественного элемента, столь хорошо описанного у западных славян, нам
будет трудно осмыслить многие события.